ИИ-конспект
1873: сбой в финансах, а не в идее
Паника 1873 года вошла в учебники как крах железнодорожного пузыря. На деле, это был сбой в механизме финансирования, а не в самой идее транспорта. Крах инвестбанка Jay Cooke & Company, перегруженного облигациями Northern Pacific, совпал с изменением монетарного режима – Coinage Act 1873, вывел серебро из обращения, ликвидность ушла, и цепочка долгов посыпалась.
И всё же, если посмотреть статистику FRED по совокупной протяжённости железных дорог США, видно: уже через несколько лет после паники строительство вернулось к прежним темпам, а к 1890 году сеть достигла порядка 200 тыс. миль. Сопоставление с данными у Джона Стовера в American Railroads показывает рост с ~93 тыс. миль в 1880-м до ~163 тыс. в 1890-м — то есть «санитарная пауза» в финансах не поменяла траекторию сети.
Дата-центры как новые рельсы
Сегодня мы снова прокладываем линии – только не через прерии, а через облака. Серверные фермы, линии электропередач, кабели под океаном – это новая колея. Согласно Dell’Oro Group, глобальные инвестиции в дата-центры выросли на 51% в 2024 году, достигнув $455 млрд. А по данным NVIDIA Investor Relations, доходы от дата-центров превысили $115 млрд – цифра, больше похожая на ВВП среднего государства.
Но можно ли безоговорочно считать это признаком зрелости? Или мы наблюдаем фазу «железнодорожной эйфории» XXI века, когда инфраструктура строится быстрее, чем успевает родиться экономика, которая её оправдает? Пока что ответов нет. Мы на этапе, где даже избыточные мощности не выглядят ошибкой, ведь они создают возможность для чего-то, что ещё не придумано.
«Пятая революция»: человек или машина?
Мировой экономический форум говорит о четвёртой промышленной революции – эпохе цифрового и биологического слияния. Но всё громче обсуждают следующую – Industry 5.0: человека, возвращённого в центр процессов.
И всё же – кто в центре? Человек, который объясняет алгоритму, что считать справедливостью? Или сама система, которая постепенно учится объяснять нас? Может быть, мы уже в пятой революции, но не осознаём этого, как строители железных дорог не понимали, что создают «интернет XIX века». А может быть, наоборот, мы переоцениваем глубину перемен, путая скорость вычислений с прогрессом?
Когда Атлант не уходит, а строит
В «Атланте, расправившем плечи» есть сцена, в которой Дагни Таггарт, уставшая от глупости и регуляций, летит над разрушенной Америкой и впервые видит долину – утопию, где люди, отказавшиеся «нести мир на плечах», построили собственную систему. Джон Голт говорит ей:
“We are the motor and the mind of the world, Dagny. Stop us, and the world stops.”
– Ayn Rand, Atlas Shrugged, Part III, Chapter I (“Atlantis”)
Эта фраза сегодня звучит иначе. Наши «двигатели» – не люди, а вычислительные системы, и они работают не вопреки разуму, а в его пределе. XXI век предлагает обратную аллегорию: Атлант не ушёл в горы, он остался в мегаваттных дата-центрах. Он не бежит от мира – он его обслуживает.
И всё же вопрос остаётся открытым: а кто сегодня выключает двигатель? Государства, регулирующие модели? Алгоритмы, автономно оптимизирующие себя? Или, возможно, сам человек, делегировавший мышление тем, кого когда-то создал как инструмент?
Ирония судьбы в том, что если бы герои Рэнд жили в нашем времени, они не прятались бы от системы, они бы писали код для неё, создавая ту самую машину, которая делает мир предсказуемым. Их долина Атланта – это не скрытая утопия, а серверная, мерцающая зелёным светом индикаторов.
Уроки прошлого и тень будущего
Финансовый цикл не равен технологическому. В 1873-м рушились банки, но рельсы остались. Сегодня кризис оценок может незначительно повредить идее ИИ, но не остановить её.
Инфраструктура – общее благо. Тогда государство регулировало металл и кредиты, сегодня – энергию и данные. И снова от политики зависит скорость прогресса.
География будущего. Там, где строят ИИ-хабы, рождаются новые промышленные центры.
И всё же…
Железные дороги не были пузырем – но они изменили общество куда сильнее, чем предполагали инвесторы. ИИ-инфраструктура, возможно, повторяет этот путь. Только теперь вопрос не в том, «когда всё это окупится», а в другом: кому принадлежит будущее, построенное машинами.
И если у этой эпохи действительно есть свои Атланты – кто они? Люди, держащие мир на плечах, или алгоритмы, на которых теперь держится человек?
